Одной из примет смутного времени, наступившего в России после революции, стало обилие выпускавшихся по всей территории бывшей Империи денежных знаков и их суррогатов (бон, марок, разменных знаков, обязательств, чеков и др.). Их выпускали правительства и «правительства», городские самоуправления, комитеты и комиссариаты, отделения Государственного Банка, кооперативы, общины, сберегательные кассы и железные дороги... Иронизируя над этой импровизированной валютой, «имеющей хождение до запрещения», фельетонист белогвардейского журнала «Донская Волна» писал:

Пестрота и многообразие наводнивших Россию денежных знаков стали возможными после распада единого государства, и вследствие этого сам факт любой «самодеятельной» денежной эмиссии зачастую воспринимается как однозначное свидетельство «самостийнических», «сепаратистских», «автономистских» устремлений эмитента. В ряде случаев это безусловно верно, но далеко не всегда. В частности, не соответствуют этому представлению белогвардейские денежные знаки, выпускавшиеся на юге России в 1918—1920 гг.

Идея выпуска «донских», или «ростовских», денежных знаков, на протяжении двух с половиной лет бывших самой твердой валютой юга России (за исключением «николаевских» — кредитных билетов дореволюционного образца), появилась у Донского Войскового Правительства сразу же после большевистского переворота, когда приток денежных знаков из Государственного Банка в его Ростовскую контору прекратился. Однако основная работа по подготовке эмиссии (организация в Ростове-на-Дону экспедиции заготовления государственных бумаг, утверждение, рисунков новых купюр, производство клише и т.д.) фактически началась позже, в декабре 1917 — январе 1918 гг., когда управление Донской областью и формирующимися на ее территории вооруженными силами находилось в руках «Триумвирата» (генералы-от-инфантерии М.В. Алексеев и Л.Г. Корнилов, генерал-от-кавалерии A.M. Каледин), который, по словам составившего его «конституцию» генерал-лейтенанта А.И. Деникина, «представлял собой в скрытом виде первое общерусское (а отнюдь не «самостийно-донское»! —- А.К.) противобольшевистское правительство». Единственный в составе Триумвирата донской казак -— атаман A.M. Каледин — рассматривал государственное строительство в Донской области как своего рода вынужденное явление.

«Не признав власти комиссаров, — говорил он 30 декабря 1917 г., — мы принуждены были создать государственную власть здесь, к чему мы никогда раньше не стремились. Мы хотели лишь широкой автономии, но отнюдь не отделения от России». Финансами же в Триумвирате ведал генерал Алексеев, сам не казак, ничем не связанный с Доном, заподозрить которого в «казачьем сепаратизме» было, конечно, невозможно. В этих условиях и «ростовские» денежные знаки приобретают статус местного выпуска одной из контор Государственного Банка, обусловленного не тенденцией к отделению от России, а возникшими чрезвычайными обстоятельствами. Становится понятным и помещение на этих денежных знаках изображения двуглавого орла особого образца (с опущенными крыльями, без государственных регалий, но — в отличие от рисунка, принятого при Временном Правительстве, — с гербом Москвы на груди) — эмблемы не казачьей, а общероссийской, ставшей тем не менее неотъемлемым элементом оформления всех «донских» купюр.

Тенденция создания общей денежной системы для всех территорий юга России, занятых белыми армиями, прослеживается и в дальнейшем. Так, летом 1918 г. донским атаманом генералом П.Н. Красновым делались попытки организации «Доно-Кавказского Союза», в который, по его мысли, должны были войти Донское, Кубанское, Терское и Астраханское казачьи войска и Союз горцев Северного Кавказа и Дагестана (позднее Краснов соглашался на включение в состав Верховного Совета проектируемого Союза представителя Командования Добровольческой армии и назначавшегося этим Командованием военного генерал-губернатора Ставропольской губернии). В проекте декларации правительства Доно-Кавказского Союза предусматривались «общие — монетная система, кредитные билеты, почтовые и гербовые марки» (при этом, однако, Министерства финансов для всех членов Союза должны быть раздельными, что, по-видимому, было связано со стремлением вдохновителя декларации, атамана Краснова, держать выпуск денежных знаков в своих руках).

Однако идея такой «федерации» «самостоятельно управляемых государств» не встретила поддержки со стороны Командующего Добровольческой армией генерала Деникина и не была реализована В то же время вопрос о создании единой денежной системы продолжал оставаться насущным, и по инициативе верховного руководителя Добровольческой армии генерала Алексеева было созвано совещание под председательством генерал-лейтенанта А.С. Лукомского, которое должно было рассмотреть вопрос «о создании таких денежных знаков, которые имели бы повсеместное распространение на всей освобожденной Добровольческой армией территории» (совещание начало работу 8 сентября).

Генерал Лукомский писал позднее, что «донские» денежные знаки охотно принимались населением не только области Всевеликого войска Донского, но и «во всех районах, освобождаемых от большевиков»; при создавшемся положении Командование Добровольческой армии не могло поставить себя в финансовую зависимость от Донского атамана, но и «выпускать, в сущности говоря, на той же территории новый вид денежных знаков было не желательно»

Как вспоминал А.С. Лукомский, «на заседаниях этой комиссии все принципиально высказались, что необходимо образовать единый государственный банк, иметь общие денежные знаки и эмиссионное право должно быть предоставлено центральному, объединенному правительству». «Но до каких-либо практических результатов не договорились», — с грустью отмечал генерал. Претензии Донского правительства сохранить за собой право самостоятельной эмиссии, различие донской и добровольческой «ориентации» («на Германию» и «на Антанту», соответственно), наконец, личная неприязнь между Красновым и Деникиным сделали в тот момент объединение невозможным. Реальные условия для совместной работы сложились только после того как 19 декабря 1918 г. Донская и Добровольческая армии были объединены под командованием Деникина в Вооруженные Силы Юга России (ВСЮР), а окончательно — после отставки П.Н. Краснова и избрания Донским атаманом (5 февраля 1919 г.) генерал-лейтенанта А.П. Богаевского — сторонника идеи единой и неделимой России, участника знаменитого Ледяного похода Добровольческой армии, соратника и друга А.И. Деникина.

При атамане Богаевском «донские» денежные знаки фактически становятся общей южнорусской валютой. В мае 1919 г. в Екатеринодаре проходит финансовое совещание, в котором приняли участие начальник Управления финансов Особого Совещания при Главнокомандующем ВСЮР М.В. Бернацкий, управляющий Отделом (Министерством) финансов Всевеликого войска Донского М.В. Корженевский, член Кубанского краевого правительства по ведомству финансов А.А. Трусковский, управляющий Ростовской конторой Государственного Банка Р.Э. Гульбин. В интервью, данном после окончания совещания, А.А. Трусковский подчеркнул «необходимость более интенсивного выпуска денежных знаков ростовской экспедицией». «Значение этой экспедиции, — отметил он, — выходит теперь далеко за пределы Донской территории. Выпускаемые деньги являются не только донскими, они представляют собой универсальные денежные знаки всего Юга России...». Одновременно то же самое, причем в весьма категоричной форме, было заявлено в официозе Донского правительства:

Однако 30 мая 1919 г. произошло событие, которое также могло оказать влияние на создание объединенной денежной системы: приказом № 145 Главнокомандующий ВСЮР генерал Деникин объявил о своем подчинении адмиралу А.В. Колчаку «как Верховному правителю Русского Государства и Верховному главнокомандующему русских армий». Поскольку правительство А.В. Колчака также стремилось к унификации денежных знаков, вопрос об установлении «единой южнорусской валюты» мог получить новое развитие. Положение осложнялось еще и тем, что полномочия, которые Верховный правитель должен был бы предоставить Главнокомандующему ВСЮР, на деле оставались весьма неопределенными. Разъяснения, полученные на этот счет Деникиным в конце августа, не проясняли ситуации, ибо, допуская известную самостоятельность его в некоторых вопросах, Колчак считал нужным особо подчеркнуть:

« Общее же руководство в области внешней политики, а равно в вопросах денежного обращения, валютной и земельной политики, принадлежит Российскому правительству (Омскому. — А.К.) ».

Тем временем положение на юге России продолжало оставаться непростым. Несмотря на признаваемый всеми общий южнорусский характер Ростовской эмиссии, выпуск этих денежных знаков, а главное — их распределение, продолжали оставаться прерогативой Донского правительства, которое, по словам генерала Лукомского, «согласилось часть выпускаемых денежных знаков передавать в распоряжение Управления финансов Добровольческой армии, а также Кубанскому и Терскому правительствам». М.В. Корженевский, выступая на заседании Большого войскового круга Всевеликого войска Донского 30 октября 1919 г., так характеризовал объем «донской» эмиссии и распределение денег:

Таким образом, Главнокомандующему Вооруженными Силами на юге России и фактически наместнику Верховного правителя оказывалась неподконтрольной одна из важнейших сторон государственной жизни. Разрешению этого противоречия, по-видимому, должно было служить Положение о беспроцентных билетах Государственного Казначейства Главного Командования ВСЮР, принятое Особым Совещанием 30 августа и утвержденное генералом Деникиным 4 сентября 1919 г. Предусмотренная Положением широкомасштабная программа денежной эмиссии (предполагался выпуск 12 номиналов: 1, 3, 5,10, 25, 50, 100, 250, 500,1000, 3000 и 5000 рублей) должна была стать зримым проявлением объединительных тенденций в ситуации, когда, с одной стороны, ВСЮР вели наступление на всех участках фронта (их успехи были особенно заметны по сравнению с положением на фронте Верховного правителя), а с другой — вновь возрастала необходимость борьбы с «самостийническими» настроениями, расцветавшими среди донской и кубанской тыловой интеллигенции.

Согласно Положению, билеты Государственного Казначейства подлежали «обмену на денежные знаки, имеющие быть выпущенными Единым Российским правительством». Возможно, имелись в виду денежные знаки, заказанные в 1917 г. в США Временным правительством и «застрявшие» там из-за большевистского переворота в России. В конце 1918 г. адмирал Колчак предъявил свои права на этот заказ, и в 1919 г. банкноты нескольких номиналов начали поступать в Сибирь. Ожидали появления этих денежных знаков и на юге России: информационное агентство «Руссаген» сообщало из Вашингтона об отправке 27 сентября 1919 г. в Новороссийск «первого транспорта с русскими деньгами, долженствующими заменить все ранее выпущенные на территории России денежные знаки». Однако «американские» банкноты на юг России так и не попали, и Командование ВСЮР осталось перед необходимостью самостоятельного творчества.

Тогда же, осенью 1919 г., им были заказаны в Англии денежные знаки особых образцов, имевшие надпись: «Государство Российское. Казначейский знак. Выпущен Управлением Финансов при Главнокомандующем Вооруженными Силами юга России. Имеет быть обменен на общегосударственные денежные знаки». В соответствии с разработанным М.В. Бернацким «проектом девальвации» эти казначейские знаки «должны были пойти в обмен на девальвированные денежные знаки» и, видимо, также сыграть объединяющую роль. Однако военные неудачи ВСЮР осенью 1919-го и зимой 1919/1920 гг. привели к тому, что программа выпуска беспроцентных билетов ВСЮР была осуществлена не полностью (до окончательной эвакуации белых армий с юга России было отпечатано, по разным источникам, 8 или 9 из предусмотренных Положением номиналов, а также два номинала, не запланированных ранее, и 6% краткосрочные обязательства), а сами эти денежные знаки (в т.ч. и знаменитые «колокольчики» — 1000-рублевые купюры с изображением Царь-Колокола) так и не успели завоевать доверия у населения. Курьезно, что главноначальствующий Новороссийской области генерал-лейтенант Н.Н. Шиллинг, объявляя, какие денежные знаки имеют хождение в Подольской губернии, и перечислив семь различных видов денежных знаков и ценных бумаг, про билеты Главного Командования ... просто забыл.

Что же касается денег «Государства Российского», то они опоздали: привезли их только в июле 1920 г. в Крым, где сосредоточились все оставшиеся боеспособными соединения ВСЮР, командование у Деникина принял генерал-лейтенант барон П.Н. Врангель. К тому времени проект Бернацкого был отвергнут, а полностью подготовленные казначейские знаки в обращение так и не поступили.

В течение всего заключительного, Крымского, периода Белого движения на юге России одни и те же экспедиции заготовления государственных бумаг продолжали печатать денежные знаки ВСЮР одновременно с «донскими», чему не мешала потерявшая смысл надпись на последних: «Настоящий денежный знак выпущен Ростовской-на-Дону конторой Государственного Банка...». Всего за время гражданской войны «донских» денежных знаков было выпущено — миллионными тиражами! — 12 номиналов, не считая 20-копеечной разменной марки, 50- копеечного билета и 5 процентных краткосрочных обязательств Всевеликого войска Донского. И Командование, и население привыкли к этой, хорошо знакомой и воспринимавшейся как единая, валюте.

Таким образом, несмотря на все внутренние неурядицы и конфликты, в денежном обращении на занятых белыми территориях юга России отчетливо просматривается тенденция к созданию единых денежных знаков, хотя и не до конца воплотившаяся в жизнь. Она является лишь одним из проявлений общей тенденции Белого движения к объединению, собиранию русских земель, расчлененных и раздробленных революцией и смутой.

Примечания

Все даты указаны по старому (Юлианскому) календарю, который был принят на юге России при белых.

Использованы материалы сайта "Русский Обще-Воинский Союз"